Sunday, January 29, 2017

Поколение на выезд: молодые россияне ищут возможность свалить на Запад

Хорошо быть молодым... Если не нравится в одном месте — легко собрался и уехал в другое. Без стариковских опасений, сомнений и волнений. Есть силы справляться с переездами, которые, как известно, приравниваются к пожарам в пропорции 3:1. (Наверное, эту поговорку придумали пожилые люди.) Шустро работает соображалка — можно овладеть новой профессией, повысить образовательный уровень, выучить новый язык. Хватает энергии, любознательности и коммуникабельности для врастания в новую, незнакомую среду — через пяток лет эта среда станет родной.
Плохо, когда молодые, используя свои естественные преимущества, уезжают из своей страны в чужую, которая скоро станет для них своей. Нет-нет, для них-то это совсем не плохо. И упрекнуть их не в чем: рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Плохо для их родины: молодежь — это ее будущее. Будущее «валит за бугор»...
Кто, почему и зачем уезжает? Некоторое представление об этом можно получить, читая частные объявления на сайтах русскоязычной эмиграции. Их много — в США, Германии, Израиле, других странах. Счет идет на миллионы. И этот счет в последние годы растет. Движения в противоположном направлении — из-за рубежа в Россию — почти нет. Если бы дело обстояло иначе, федеральные телеканалы уже давно рассказали бы об успехах госпрограммы по привлечению в Россию зарубежных соотечественников. Когда-то о ней повествовали с энтузиазмом, говорили о больших перспективах. Но эта тема уже давно исчезла из государственных СМИ. Остались редко возникающие одиночные фигуры западных актеров и спортсменов, внезапно пожелавших стать гражданами РФ.
Итак, почитаем объявления в Интернете. «Мне 28 лет. Ищу работу электромонтажника. Стаж работы более трех лет. Имею 4 ю группу допуска (работа до 1000 В и выше), умею читать и проектировать чертежи. Проживаю в России, в Волгограде». Автор этого объявления указывает мобильник с нью-йоркским номером. Значит, наверное, сперва приехал в Америку, а потом уже стал искать работу по специальности.
«Ищу работу официанткой. Знание языков: украинский (родной), русский (родной), английский (свободный), польский (свободный), испанский (средний). Большой опыт работы в сфере обслуживания в таких странах...» Далее перечисляются европейские страны, где работала эта девушка. Судя по знанию языков, она скорее всего из «западенцев», их в Штатах очень много. На Западной Украине работу найти трудно, оплата хилая, а в Америке требуются няни-бебиситтеры, уборщицы частных домов и квартир, те же официантки... В США на заработки с Украины приезжают молодые девушки и не очень молодые тети, крепкие парни с навыками строительной или другой физической работы. Многие пытаются там зацепиться и остаться, другие челночат взад-вперед, но все кормят своими заработками голодные рты на Украине.
Вот еще одно объявление — сохраняю его орфографию: «Русско, литовско говорящий мужчина имеючий большой опыт в разных странах в водопроводном и канализационном секторе ищет работу в этом секторе по эксплуатаций, строительству, продажи». Может, «говорящий мужчина» — из России, а может, из Литвы, где ситуация с трудоустройством тоже аховая, хуже российской. Благо Литва входит в Евросоюз, можно уехать на заработки в Англию, Ирландию, Скандинавию... Что и сделали за годы литовской независимости, по данным Европейской миграционной сети (проект ЕС), порядка 870 000 литовцев — почти треть населения страны. Да, интеграция, общеевропейский рынок труда — все это хорошо, но не окрыляет такая статистика, не сулит стране хороших перспектив. Пару лет назад я был в Литве, видел там немало молодых парней, которые слоняются без дела и просят деньги у туристов. Что-то не так...
Следующее послание работодателям цитирую в переводе — девушка написала его по-английски: «Привет! Меня зовут Юля, я из России, мне 19 лет. Ищу работу — любую, серьезно! Я учусь в университете на экономиста, но не хочу им работать...» Телефон указывает российский — еще не выехала, но хочет. Печально. Даже если специальность выбрала не ту, в 19 лет можно поменять и раз, и два — пойти учиться на другую специальность или вместо учебы устроиться на какую-то работу. Дома, в России. Но Юля почему-то не хочет — ищет работу за океаном.
Другая девушка пишет: «Здравствуйте, ищу работу в США, сама из России, но сейчас живу в Польше, недавно получила диплом бакалавра, обучение было на английском языке, то есть языковых проблем там не будет...» Эта уже уехала, но хочет из «почти ближнего» зарубежья переместиться в «совсем дальнее». Не факт, что это будет для нее лучше: в Америке нет такой щедрой сети социальной защиты, как в Европе, там приходится больше и тяжелее работать. Правда, если кто-то вдруг выберется на верхнюю палубу «американской мечты», там светят такие цифры со многими нулями, которых нет больше нигде в мире. Но туда попадают единицы.
Что еще влечет людей в Штаты? Америка — страна иммигрантов, где адаптация приезжих из-за рубежа происходит легче, чем в других странах. Никого не шокирует русский или китайский акцент, не удивляет и не настораживает тюрбан на голове индийского сикха или хиджаб у женщины-мусульманки. (Отдельные ксенофобы, конечно, встречаются и в Америке, но редко.)
Продолжим чтение объявлений. «Здравствуйте. Хотелось бы найти работу в США. Живу в России, доучиваюсь в двух университетах, осталась защита диплома. По специальностям — юриспруденция и журналистика». Это объявление было размещено в мае 2016 года: надеюсь, что защита диплома успешно состоялась. А вот насчет работы в США — конечно, желаю успеха, коли принято такое решение, но почему у молодого специалиста с двумя профессиями в кармане не возникает желания поискать работу в своей стране? В Америке с этими профессиями тоже далеко не уедешь: журналисты, по сути, никому не нужны — закрываются самые большие газеты, у начинающих журналистов мизерные зарплаты; юристов же в США столько, сколько их во всем остальном мире, а зарубежные дипломы юристов в Америке не признают — надо сдавать экзамены, причем в каждом из 50 штатов свой адвокатский экзамен, своя лицензия.
Принято считать, что эмиграция — вынужденная, крайняя мера: к ней прибегают люди, которым опасно или как минимум некомфортно жить на родине. Для большинства людей родина — это идеальное, естественное место проживания, но с оговоркой: при наличии там нормальных условий жизни. Иван Бунин, Владимир Набоков, Игорь Сикорский, Альберт Эйнштейн, Марлен Дитрих бежали из стран, где нормальная жизнь стала невозможной.
Я позвонил автору одного из российских объявлений на американском сайте — оно гласило: «Выпускник престижного российского вуза ищет работу в США по специальности «инженер-судостроитель». Владею английским почти свободно. Готов доучиваться, переучиваться, сдавать дополнительные экзамены, начинать работу техником или механиком». Изменяю имя и место проживания этого человека. Пусть это будет Денис из Калининграда. На мой вопрос о мотивах планируемого отъезда Денис сказал, что у него двое маленьких детей и он не хочет их растить «в стране, которая возрождает сталинизм и вешает ярлык «иностранных агентов» на всех инакомыслящих». «Экономика России, — говорит Денис, — отсталая, сырьевая, ей нужны западные кредиты и технологии, а вместо этого мы воюем в Сирии и на Украине, и нам внушают, что мы должны гордиться этим. Я не горжусь».
...Еще объявление: «Ищу официальную работу в США в любом городе. В настоящее время проживаю в России. Образование экономическое (получено в США), юридическое (в РФ). Английский свободный, уверенный пользователь ПК». Да, в России, как известно, образовалось некоторое перепроизводство финансистов и юристов. Но человек с такой квалификацией, которую указывает автор этого объявления, наверное, мог бы найти работу в России — если не в Москве, то в другом городе. Но его интересуют города другой страны...
Прошлогоднее объявление на английском языке — перевожу: «Привет, я нахожусь в России. У меня есть виза B1/B2 (для въезда в США по бизнесу или туризму. — И.Б.). Хочу переехать в США, чтобы там официально жить и работать. Рассматриваю любые предложения, предпочтительно по IT (информационным технологиям. — И.Б.): инженер по контролю за качеством, менеджер проекта, системный аналитик...» Да, это ходовые специальности, но этот сегмент рынка труда уже достаточно насыщен — в том числе рабсилой из бывшего СССР. В хайтековских фирмах Кремниевой долины, что под Сан-Франциско, на русском говорят не меньше, чем на английском.
«Ищу работу ГДЕ УГОДНО в США, — пишет, тоже на английском, другой соискатель. — Мне 35 лет, у меня степень бакалавра по менеджменту...»
Читаю эти объявления, и мне грустно. Потому что я видел очень много таких же на других американских сайтах. Тенденция называется.

Friday, January 27, 2017

Рассказ друга про блокаду...

..., а отец - пережил блокаду. Когда война
началась, ему было 14 лет. Сначала их с братом эвакуировали на Валдай,
но потом туда стал подступать немец - и их вернули в Ленинград. затем
кольцо захлопнулось. Начались страшные блокадные будни.  Отец с
10-летнего возраста вел дневник, и во время войны продолжал записывать с
немецкой пунктуальностью сколько было воздушных тревог каждый день,
сколько артобстрелов, сколько бомбежек. Их мама была учительницей, но
вскоре все школы закрыли, и учителям перестали давать рабочие пайки. Она
получала как иждивенка. В самые тяжелые месяцы блокады - 125 гр. хлеба.
Другие продукты тоже можно было отоваривать по карточкам. Но надо было
выгадывать, можно было отоварить например таким мясом - что там ничего
мясного, а можно было подождать и дождаться хорошего, (относительно). но
можно было и совсем ничего не дождаться. У отца в семье был кот. Потом
кот пропал. отец с братом долго звали его по чердакам:"Барсик, барсик".
Только после войны они узнали от мамы какого кролика они тогда съели.
отец до последнего работал на заводе. Ему полагалась рабочая пайка. Но
весь хлеб в семье все равно делился поровну. отец слабел.
Первое время он по выходным ездил в пригород, и выменивал там, то
молока, то сметаны.
Потом уже  в пригородах ничего не было.
Отец ходил к знакомому еврею, у которого он раньше работал на
холодильном заводе.
и тот ему из-за хорошего отношения всякий раз давал конское копыто. они
их варили - и ели суп.
Еще у отца, (он умел сапожничать), было много столярного клея. Его
размачивали а потом варили из него кисель, точнее студень. Разрезали на
4 части - и каждому своя порция. В последний раз отец еле доволок ноги.
Пришел от еврея без конского копыта. Кончились копыта.
отец слег.  Потом у него начался понос. Дети обменяли специально для
отца черный хлеб на белый, (меньшее количество). но моему деду он уже не
понадобился. 8 марта 1942 года он умер. Мой отец потом говорил, что
своей смертью он помог выжить им: жене и детям, ибо в самое голодное
время у них до конца месяца марта была карточка отца, которую они
продолжали отоваривать.  В апреле уже травка пошла - там стало легче
выживать. А потом мой отец подвиг семью на эвакуацию. У остальных уже
воли не осталось. У папиной мамы тоже уже начался понос, и продолжался
еще долго уже в эвакуации. Но все-таки они выжили...

Signs from the women's march in Copenhagen - #womensmarch and vids